У ласкова у князя у Владимира
Было пированьице, почестен пир,
Для многих князей, для бояр,
Для русских могучих богатырей;
Красное солнышко к вечеру —
Почестный пир идет на веселие,
Все на пиру пьяны-вéселы,
Все на пиру порасхвастались:
Богатый хвастает золотой казной,
Глупый хвастает молодой женой,
Умный хвастает старой матерью,
Сильный хвастает своей силою —
Силою, ухваткой богатырскою;
За тем за столом за дубовым
Сидит богатырь Сухмáн Одихмáнтьевич —
Ничем-то он, молодец, не хвастает;
Солнышко Владимир стольнокиевский
По гридне столовой похаживает,
Желтыми кудерками потряхивает,
Сам говорит таковы слова:
«Ай же ты Сухман Одихмантьевич!
Что же ты ничем не хвастаешь,
Не ешь, не пьешь и не кушаешь,
Белых лебедей не рушаешь?
Али чарой тебя обнесли,
Али место было не по заслугам,
Али пьяница надсмеялся над молодцем?»
Воспроговорит Сухман Одихмантьевич:
«Солнышко Владимир стольнокиевский!
Чарой-то меня не обнесли,
А и место было по заслугам,
Да и пьяница не надсмеялся над молодцем;
Похвастать — не похвастать добру молодцу:
Привезу тебе лебедь белую,
Белу лебедь живьем в руках,
Не раненную лебёдку, не кровавленную!»
Тут Сухман Одихмантьевич
Скоренько встает на резвы ноги,
Приходит из гридни из столовой
Во ту конюшенку стоялую,
Седлает он своего добра коня,
Берет палицу воинскую,
Берет для пути, для дороженьки
Одно свое ножище-кинжалище;
Садился Сухман на добра коня,
Уезжал Сухман ко синю морю,
Ко той ко тихой ко заводи;
Как приехал ко первой тихой заводи —
Не плавают ни гуси, ни лебеди,
Ни серые малые уточки!
Поехал он, Сухман, ко другой ко заводи —
У той у тихой у заводи
Не плавают ни гуси, ни лебеди,
Ни серые малые уточки!
Поехал он, Сухман, ко третьей ко заводи —
У той у тихой у заводи
Не плавают ни гуси, ни лебеди,
Ни серые малые уточки!
Тут-то Сухман призадумался:
«Как поехать мне ко славному городу ко Киеву,
Ко ласкову ко князю ко Владимиру,
Поехать мне — живу не бывать;
А поеду я ко матушке к Непре-реке».
Приезжает он ко матушке к Непре-реке:
Матушка Непра-река течет не по-старому,
Не по-старому течет, не по-прежнему —
А вода с песком помутилася!
Стал Сухмантьюшка выспрашивати:
«Что же ты, матушка Непра-река,
Что же ты течешь не по-старому,
Не по-старому течешь, не по-прежнему,
А вода с песком помутилася?»
И проговорит матушка Непра-река:
«Как же мне течь по-старому,
По-старому течь, по-прежнему —
Как за мной, за матушкой Непрой-рекой,
Стоит сила татарская,
Сорок тысяч татар неверных!
Мостят они мосты калиновы,
Днем мостят, а ночью я повырою,—
Из сил матушка Непра-река повыбилась!»
Задумался Сухман Одихмантьевич:
«Не честь-хвала мне молодецкая
Не отведать силы татарской,
Татарской силы, неверной!»
Направил своего он добра коня
Через ту матушку Непру-реку —
Его добрый конь перескочил!
Приезжает Сухман ко сыру дубу,
Ко сыру дубу кряковистому —
Выдергивал дуб со кореньями,
За вершинку брал, а с комля сок бежал!
И поехал Сухман со дубиночкой,
Напустил он своего добра коня
На ту ли на силу на татарскую,
И начал он дубиночкой помахивати,
Начал татар поколачивати:
Махнет Сухмантьюшка — улица,
Отмахнет назад — промежуточек,
И вперед махнет — переулочек;
Убил он всех татар неверных!
Да бежали три татарина нечестивых,
Бежали ко матушке к Непре-реке,
Садились под кусточки под ракитовы,
Приготовили стрелочки каленые.
Приехал Сухман Одихмантьевич
Ко той ко матушке Непре-реке —
Пустили три татарина неверных
Те стрелочки каленые
Во его в бока во белые!
Тут Сухман Одихмантьевич
Стрелочки каленые выдергивал,
Совал в кровавы раны листочки маковые,
А тех трех татар нечестивых
Убил своим ножищем-кинжалищем!
Садился Сухман на добра коня,
Припустил от матушки Непры-реки,
Приезжал ко городу ко Киеву,
Ко тому двору княженецкому,
Привязал коня к столбу ко точеному,
Ко тому кольцу ко золоченому,
Сам бежал во гридню во столовую;
Князь Владимир стольнокиевский
По гридне столовой похаживает,
Желтыми кудёрками потряхивает,
Сам говорит таковы слова:
«Ай же ты Сухман Одихмантьевич!
Привез ли ты мне лебедь белую,
Белу лебедь живьем в руках,
Не ранену лебёдку, не кровавлену?»
Говорит Сухман Одихмантьевич:
«Солнышко князь стольнокиевский!
Мне было не до лебедушки:
Как за той за матушкой Непрой-рекой
Стояла сила татарская неверная:
Сорок тысяч татар нечестивых!
Шла же эта сила во Киев-град,
Мостила мосточки калиновы:
Они днем мосты мостят,
А матушка Непра-река ночью повыроет;
Напустил я своего добра коня
На ту на силу на татарскую —
Побил всех татар нечестивых!»
Солнышко Владимир стольнокиевский
Приказал своим слугам верным
Взять Сухмана за белы руки,
Посадить молодца во глубок погреб,
А послать Добрынюшку Никитича
На ту на матушку Непру-реку
Проверить слова Сухмантьевы.
Седлал Добрыня добра коня,
И поехал молодец в чисто поле;
Приезжает он ко матушке Непре-реке,
И видит Добрынюшка Никитич:
Побита сила татарская!
Видит он дубиночку-вязиночку,
У той реки разбитую на щепочки,
И привозит он дубиночку во Киев-град
Ко ласкову князю ко Владимиру,
Сам говорит таковы слова:
«Правдой хвастал Сухман Одихмантьевич:
За той за матушкой Непрой-рекой
Есть сила татарская побитая —
Сорок тысяч татар нечестивых;
И привез я дубиночку Сухмантьеву —
На щепочки дубиночка разбита;
Потянула дубина девяносто пуд!»
Говорил Владимир стольнокиевский:
«Ай же слуги мои верные!
Вы скорёшенько идите во глубок погреб —
Берите Сухмана Одихмантьевича,
Приводите ко мне на ясны очи:
Буду его, молодца, жаловать-миловать
За его услугу за великую,
Городами его со пригородами,
Али селами со приселками,
Али бессчетной золотой казной!»
И приходят его слуги верные
Ко тому ко погребу глубокому,
Сами говорят таковы слова:
«Ай же ты Сухман Одихмантьевич!
Выходи из погреба глубокого:
Хочет тебя солнышко жаловать,
Хочет тебя солнышко миловать
За твою услугу великую!»
Выходил Сухман из погреба глубокого,
Выходил во далёко во чисто поле,
Говорил молодец таковы слова:
«Не умел меня солнышко миловать,
Не умел меня солнышко жаловать —
А и не видеть ему меня да в очи ясные!»
Выдергивал он листочки маковые
Из тех как из ран из кровавых,
Сам Сухман приговаривал:
«Потеки, Сухман-река,
От моей от крови от горючей,
От горючей крови — от напрасной!»
Оставьте первый комментарий