Как во славном было городе во Киеве,
Как у ласкового князя у Владимира,
Еще были-жили тут бояре кособрюхие,
Насказали на Илью они на Муромца,
Ай какими он словами похваляется:
«Я ведь князя-то Владимира повы́живу,
Сам я сяду во Киеве на его место,
Сам я буду в Киеве да князем княжити!»
Ай из-за этого он с князем прирассóрился,
Говорит ему князь Владимир таковы речи:
«Прогоню тебя, Илья да Илья Муромец,
Прогоню тебя из славного города из Киева,
Не ходи ты, Илья Муромец, в красен Киев-град!»
Говорил-то тут Илья да таковы слова:
«А придет когда под Киев сила неверная 1,
Да неверная-то сила басурманская,
Я тебя тогда из неволюшки не выручу!»
Ай поехал Илья Муромец в чисто поле,
Из чиста поля отправился во Муром он,
Ай во то ли во село во Карачáрово,
Как он жить-то ко своим да к отцу с матушкой;
Он ведь у отца живет да у матушки,
Он немало живет — целых три года.
Тут заслышал Идолище проклятое,
Еще тот ли царище всё неверный:
Нету, нет Ильи Муромца жива уже три годика!
Ай как стал тут Идолище подумывать,
Он подумывать стал да собиратися,
Насбирал-то он силу всё татарскую,
Он татарскую силу, басурманскую,
Насбирал-то он силу, в поход отправился;
Подошла сила татарска-басурманская,
Подошла эта силушка близехонько
Ко тому она городу ко Киеву,
Тут выходит Идолище из бела шатра,
Он писал-то ярлычки всё скорописчатые,
Посылает в Киев он татарина неверного;
Написал он в ярлычках всё скорописчатых:
«Я зайду, зайду Идолище, во Киев-град,
Я ведь выжгу Киев-град, церкви Божии,
Я займу, займу палаты белокаменные,
Я пущу в палаты только Апраксеюшку 2,
Апраксеюшку свет королевичну,
А Владимира-то князя я на кухню пошлю,
Я на кухню пошлю — для меня варить!»
Он тут скоро, татарин-то, приходит к ним,
Он приходит, татарин, на широкий двор,
С широка двора в палаты княжеские,
Он ведь рубит у придверничков все буйны головы,
Отдает ярлычки те скорописчатые;
Прочитали ярлыки скорописчатые — заплакали,
Говорят-то — в ярлычках да всё описано:
«Выбирайся, удаляйся, князь, ты из палатушек,
Наряжайся ты на кухню варить поваром».
Выбирался князь Владимир стольнокиевский
Из своих же из палатушек быстрёшенько;
Ай скорёшенько Владимир выбирается,
Выбирается Владимир — сам слезами уливается!
Занимает Идолище все палатушки,
Хочет взять он к себе Апраксеюшку,
Говорит ему Апраксеюшка таки́ речи:
«Уж ты гой еси, Идолище, неверный царь!
Ты поспеешь меня взять да во свои руки!»
Говорит ей царь да таковы слова:
«Я уважу 3, Апраксеюшка, еще два дня,
Через два-то через дня как будешь не княгиней ты,
Не княгиней будешь жить, а всё царицею!»
Разнемогся во ту пору казак да Илья Муромец:
Он не мог-то за обедом пообедати,
Разболелось у него всё ретиво сердце,
Закипела у него да кровь горячая,
Говорит Илья сам таковы слова:
«Я не знаю, отчего да занемог совсем,
Не могу теперь жить у себя в доме,
Надо съездить, попроведать во чисто поле,
Надо съездить, попроведать в красен Киев-град!»
Он седлал, сбирал коня доброго,
Он садился во седёлышко черкасское,
Резвы ноги свои в стремена вставлял,
Тут поехал Илья наш, Илья Муромец,
Илья Муромец поехал свет Иванович;
Он приехал да во чисто поле,
Из чиста поля поехал в красен Киев-град;
Он добра коня оставил на широком дворе,
Сам пошел скоро по городу по Киеву,
Он нашел, нашел калику перехожую,
Перехожую калику, перебрóжую 4,
Попросил-то у калики платье кáличье;
А ведь дал калика платье каличье,
Он и с радостию дал да с великой!
И пошел скоро Илья тут под окошечко,
Под окошечко пришел, к палатам каменным,
Закричал он криком богатырским:
«Ай подай-ка, князь Владимир, мне-ка милостинку,
Ай подай-ка, подай милостинку припасённую».
Нет ответа от князя от Владимира,
Закричал тут Илья во второй-то раз:
«Ай подай ты, подай милостинку припасённую,
Ай подай-ка ты, красное солнышко,
Ай подай-ка в память Ильи, Ильи Муромца,
Ильи Муромца, свет Ивановича!»
Тут скорёхонько к окошечку подходит князь,
Отпирает ему окошечко косящето,
Говорит-то князь да таковы речи:
«Уж ты гой еси, калика перехожая,
Перехожая калика, переброжая!
Я живу-то, калика, не по-прежнему,
Не по-прежнему живу, не по-старому,
Я не смею подать милостинки припасенной:
Ай живет у меня поганое Идолище,
Во моих-то во палатах белокаменных,
Я варю-то на него, живу-то поваром,
Подношу я татарину кушанья!»
Закричал тут Илья да во третий раз:
«Ты поди-ка, князь Владимир, ко мне выйди-ка,
Я скажу тебе два тайных два словечушка!»
Он скорёхонько выходит, князь Владимир наш,
Он выходит на широку светлу улочку.
«Уж ты гой еси, ты наше красно солнышко,
Еще ласков князь Владимир стольнокиевский!
Ты не мог узнать Ильи-то, Ильи Муромца?»
Как тут падал Владимир ему во резвы ноги:
«Ты прости, прости, Илья, ты виноватого!»
Поднимал скоро Илья да князя с резвых ног,
Обнимал его своей-то ручкой правою,
Прижимал князя Владимира да к ретиву сердцу,
Целовал он его в уста сахарные:
«Не тужи ты теперь, да красно солнышко!
Я теперь тебя из неволюшки повыручу:
Я пойду теперь к Идолищу в палату белокаменную,
Я скажу, скажу ему, Идолищу поганому:
„Я пришел-то, царь, к тебе посмотреть тебя!”»
Говорит тут ведь красно солнышко,
Что Владимир князь да стольнокиевский:
«Ты поди, поди к царищу во палатушки!»
Ай заходит тут Илья да во палатушки,
Он заходит, говорит да таковы слова:
«Ты поганое сидишь да всё Идолище,
Еще тот ли сидишь да царь неверный ты?
Я пришел тебя да посмотреть теперь!»
Говорит тут царище-то неверный:
«Ты смотри меня — я не гоню тебя!»
Говорит тут Илья да Илья Муромец:
«Я пришел к тебе да скору весть принес,
Скору весточку принес нерадостную:
Как Илья-то Муромец живёхонек,
Ай, живехонек он, здоровёхонек;
Я встретил его да во чистом поле,
Он остался во чистом поле поездить,
Что поездить да пополяковать,
Завтра хочет он приехать в красен Киев-град!»
Говорит ему Идолище да неверный царь:
«А велик ли, я спрошу, Илья Муромец?»
Говорит калика перехожая:
«Илья Муромец-то будет в мой же рост!»
Говорит тут Идолище, всё выспрашивает:
«А по многу ли ест хлеба Илья Муромец?»
Говорит калика перехожая:
«Он ведь кушает-то хлеба по единому,
По единому кушает одному ломтю!» —
«А по многу ли он пьет да пива пьяного?» —
«Пива пьяного он пьет всего один стакан!»
Усмехнулся тут Идолище поганое:
«Что же вы этим Ильею на Руси-то хвастаете?
На долонь положу, я другой прижму:
Только мокро место меж руками останется!»
Говорит тут калика перехожая:
«А по многу ли ты, царь, пьешь и ешь?» —
«Я пью чарочку — в полтора ведра,
Хлеба кушаю — по семи пудов,
А я мяса-то ем — быка целого!»
Говорит на те речи Илья Муромец,
Илья Муромец да сын Иванович:
«У моего-то батюшки у родимого
Как была-то корова обжорчивая,
Она много пила да много ела-то,
У нее скоро брюшина и треснула!»
Рассердился царище на такую речь,
Он хватал из ножен булатен нож,
Он бросал им в калику перехожую —
Отвернулся калика в другую сторону!
Скинул тут Илья шляпу с головушки,
Он скинул ту шляпу сорочи́нскую,
Он бросал шляпу в Идолище поганое,
Он бросал — угодил в татарскую голову,
Улетел тут татарин из палаты вон,
Как ведь вылетел татарин да на улицу!
Побежал Илья Муромец скорёшенько
Он на ту ли на широку, светлу улицу,
Он рубил-то тут силу татарскую,
Рубил татарскую силу, басурманскую:
Он избил, изрубил всю силу великую!
Приказал князь Владимир звонить в большой колокол,
За Илью-то петь обедни со молебнами:
Собирал Владимир почестен пир,
Ай почестен пир для Ильи Муромца!
Оставьте первый комментарий