ЧУРИЛА ПЛЁНКОВИЧ

Во стольном во городе во Киеве,
У ласкова государь-князя Владимира,
Было пирование — почестный пир
Для многих князей и бояр,
Для русских могучих богатырей;
Будет день в половине дня,
А и будет стол во полустоле —
Князь Владимир распотешился,
Тут к нему нежданно-негаданно
Охотнички-звероловы объявилися —
Есть молодцев да сто человек,
Есть молодцев да другие сто,
Есть молодцев да и третьи сто;
Все они избиты-изранены,
Булавами буйны головы проби́ваны,
Кушаками головы завязаны;
Они бьют челом, жалобу творят:
«Свет государь ты наш, Владимир-князь!
Ездили мы по полю по чистому,
У той у реки у Череги,
На твоем государевом займище,
Ничего мы в поле не выезживали —
Не выезживали зверя прыскучего,
Не видали птицы перелетной,
А только наехали мы во чистом поле —
Есть молодцев за три за ста,
Есть молодцев и за пять за сот,
Жеребцы под ними латинские,
Кафтаны на них камчатные,
Однорядочки из голубá сукна,
А колпачки — золотые верха!
Они соболей, куниц повыловили
И из нор лисиц повыгнали,
Туров, оленей повыстреляли
И нас избили-изранили;
А тебе, государь, добычи нет,
А от тебя, государь, жалованья нет:
Дети, жёны осиротели,
Пошли по миру скитатися».
А Владимир-князь стольный киевский
Пьет он, ест, прохлаждается,
Челобитья их он не слушает!
А и та толпа со двора не сошла —
Иная толпа появилася:
Есть молодцев за три за ста,
Есть молодцев за пять за сот —
Пришли охотнички-рыболовнички,
Все избиты-изранены,
Булавами буйны головы пробиваны,
Кушаками головы завязаны;
Они бьют челом, жалобу творят:
«Свет государь ты Владимир-князь!
Ездили-то мы по рекам, по озерам —
Ничего-то мы не смогли поймать,
А только нашли-то мы во чистом поле —
Есть молодцев за три за ста,
Есть молодцев и за пять за сот,
Всю они белую рыбицу повыловили,
Щук, карасей повыбрали,
А мелкую рыбицу повыбросили —
Нам в том, государь, добычи нет,
Тебе, государю, приносу нет,
От тебя, государь, жалованья нет:
Дети, жёны осиротели,
Пошли по миру скитатися!»
А Владимир-князь стольный киевский
Пьет он, ест, прохлаждается,
Челобитья их и не слушает!
А и та толпа со двора не сошла —
Две толпы еще пришли:
Первая — молодцы-сокольники,
А другая — молодцы-кречатники,
И все они избиты-изранены,
Булавами буйны головы пробиваны,
Кушаками головы завязаны;
Они бьют челом, жалобу творят:
«Свет государь ты Владимир-князь!
Ездили мы по полю чистому,
У той у реки у Череги,
По твоему государеву займищу,
На тех на потешных островах,
Ничего-то мы не смогли поймать —
Не видали мы ни сокола,
Не видали мы ни кречета,
А только видели мы молодцев — целу тысячу;
Всех они ясных соколов повыстреляли,
И белых кречетов повыловили,
А нас избили-изранили,
Называются они дружиною Чуриловой».
Как Владимир-князь тут спохватился:
«Кто этот Чурила есть таков?»
Выступал тут старый Бермята Васильевич:
«Про Чурилу я, государь, давно ведаю:
Чурила живет не во Киеве,
А живет он пониже малого Киевца;
Двор у него на семи верстах,
Около двора железный тын,
На всякой тынинке по маковке,
На всякой маковке есть по жемчужинке,
Середи двора светлицы стоят,
Гридни у него белодубовые —
Покрыты седыми бобрами,
Потолки — черными соболями,
Матицы — кипарисные,
Пол-середа из одного серебра,
Крюки да пробои по булату злачены;
Первые у него ворота золотые,
Другие ворота хрустальные,
Третьи ворота оловянные!»
Втапоры Владимир-князь со княгинею,
Скоро он снаряжается,
Скорее того поездку чинит;
Взял с собой князей и бояр
И могучих богатырей:
Взял Добрыню Никитича
И старого Бермяту Васильевича;
Тут их собралось пять сот человек
И поехали к Чуриле Пленковичу.
И будут они у двора его —
Встречает тут старый Пленко их:
Для князя и княгини ворота золотые,
Князьям и боярам — хрустальные,
Простым людям — ворота оловянные!
И наехало их полон двор;
Старый Пленко Сороженин
Приступил ко князю Владимиру
И ко княгине Апраксии,
Он повел их во светлы гридницы,
Сажал за убраны столы на места почестные,
Принимал, сажал князей и бояр
И могучих русских богатырей;
Втапоры были повары догадливые —
Носили яства сахарные и питья медвяные,
А питья все заморские,
Чем и князя развеселить!
Веселая беседа — день на радости:
Князь со княгинею весел сидит;
Посмотрел князь во окошечко косящето —
Увидал он в поле толпу людей,
Говорил князь таково слово:
«По грехам надо мною, князем, учинилося:
Меня, князя, в доме не случилося —
Едет ко мне король из орды
Или едет какой грозен посол!»
Старый Пленко Сороженин усмехается,
Усмехается, сам князя потчует:
«Изволь, Владимир-князь со княгинею
И со всеми своими князьями-боярами,
Изволь, князь, пить да кушати:
Едет то не король из орды,
Едет то и не грозен посол —
Едет дружина хоробрая,
Хоробрая дружина сына моего,
Молодого Чурилы Пленковича;
А скоро он пред тобой будет!»
Будет пир во полупире,
Будет стол во полустоле —
Пьют они, едят, потешаются;
А и на дворе день вечереется,
Красно солнышко закатается,
Толпа в поле сбирается:
Есть молодцев их за пять за сот,
Есть молодцев и до тысячи;
Едет Чурила ко двору своему,
Над ним держат подсолнечник 3,
Чтоб не запекло солнце бела его лица;
И приехал Чурила ко двору своему —
Первый его скороход прибежал,
Заглянул скороход на широкий двор:
А и некуда Чуриле на двор въехати
И стоять со своею дружиною;
Поехал Чурила на свой окольный двор —
Там его дружина становилася,
Там его дружина убиралася;
Втапоры Чурила догадлив был:
Брал Чурила золоты ключи,
Шел он с ключами во подвалы глубокие,
Брал Чурила золоту казну,
Сорок сорокóв черных соболей,
Другие сорок сороков бурнастых лис,
И брал он камку белохрущату,
А цена камке — целых сто тысяч!
Принес он подарки князю Владимиру,
Клал перед ним да на убранный стол;
Втапоры Владимир-князь стольный киевский,
Он гораздо со княгинею возрадовался,
Говорил Чуриле таково слово:
«Гой еси ты, Чурила Пленкович!
Не подобает тебе в деревне жить,
Подобает тебе, Чуриле, в Киеве жить,
В Киеве жить — князю служить!»
Втапоры Чурила князя не ослушался —
Приказал Чурила коня оседлать
И поехал с дружиной в стольный Киев-град
Ко ласкову князю Владимиру;
А и будут они на дворе княжеском —
Соскочили они со добрых коней,
Пошли они во светлые во гридницы,
Садилися за столы за убранные,
Посылает Владимир стольный киевский
Молода Чурилу Пленковича
Князей и бояр звать в гости к себе;
Обходил он, Чурила, князей и бояр
И собрал ко князю на почестный пир;
Чурила пришел — и стол пошел,
Стали пити-ести, прохлаждатися
В честь нового стольника Чурилы Пленковича!