Как доселева Рязань слободой слыла,
А как ныне Рязань славным городом стала!
А живал-то во Рязани Никитушка,
Никита жил, сын Романович;
Жил Никитушка шестьдесят годов,
Как состарился Романович — преставился,
Ай осталась у него да малá семья,
Ай мала семья — молода жена,
Молода жена Омелфа Тимофеевна,
Ай осталось у него чадо милое,
А как славный Добрынюшка Никитич!
Как от роду Добрынюшка был пяти годов,
Стал ходить он по улочке,
Стал с ребятками боротися,
Как не стало Добрынюшке да поединщика
Середи малых-то ребят — двадцати годов:
А как мастер был Никитич со носка спускать! 1
И как стало Добрынюшке двенадцать годов,
Уже начал он в чисто поле поезживать,
А поезживать, всё стал погуливать,
И как стал Добрыня во чистом поле поляковать,
И как начал он метать сильных могучих богатырей —
Ай пошла про молодца слава великая,
И дошла тут слава до города до Мурома,
А до того же села до Карачарова,
А до старого до казака Ильи Муромца…
Услыхал старый казак да Илья Муромец
Да про сильного могучего богатыря —
И пошел он скоро на конюший двор
Оседлать своего да коня доброго;
Ай накладывал он уздицу тесмяную,
А на спину коня — войлочек,
А на войлочек накладывал седёлышко черкасское;
Застегивал двенадцать он подпружинок,
И подпружинки-потýжинки-то были шёлковы;
А застегивал-то он двенадцать пряжечек,
А пряжечки-то были красна золота,
А стремена-то были как булатные,
Крепкого булата всё заморского —
То не ради красы, ради крепости!
Сам Илья-то сын Иванович
Одевался он во платье богатырское,
Богатырское платьице, военное,
У него ведь конь-то был как белый снег,
Еще хвост-грива у коня была черная;
Илья скоро садился на добра коня,
И он скоро поехал по чисту полю,
А как по чисту полю — только куревá стоит,
Курева стоит, да только столб столбит!
И он скоро приехал ко Рязани, славну городу,
Едет он, богатырь, по улице,
А играют тут ребятки малые,
Спрашивает он у малых ребяток:
«Уж вы гой еси, ребятки маленьки,
Где Добрынино подворьице, широкий двор?»
Как отводят его ребятушки,
Подъезжает он под окошечко,
И кричит он зычным голосом:
«Дома ли Добрынюшка Никитич млад?»
Услыхала тут Добрынина да рóдна матушка,
Подбегала она ко окошечку,
Как увидела она старого казака Илью Муромца,
Говорила она таковы слова:
«Уж и здравствуй-ка, казак да Илья Муромец,
Илья Муромец да сын Иванович!»
Говорит тут Илья, сын Иванович:
«Уж ты гой еси, Добрынина родна матушка!
Ты откуда меня знаешь-называешь,
Величаешь ты меня по отечеству?» —
«Еще как-то я тебя не знаю, Илья Муромец!
Уж мы пили-то да из одной чаши!
А когда я бывала у твоей матушки,
Ты тогда не мог ходить на резвых ногах,
А сидел ты всё на печке на кирпи́чатой!
И добро тебе пожаловать, Илья Муромец,
Хлеба-соли добро тебе покушати!»
Говорит тут Илья, сын Иванович:
«Я не пить приехал, не хлеб-соль есть!
Ты скажи-ка мне да про чада своего,
Про своего-то чада про милого».
Отвечает Добрынина родна матушка:
«У меня Добрыни теперь в доме не случилося:
Он уехал на тихие заводи
А стрелять гусей, белых лéбедей,
И пернастых серых малых уточек!
Уж ты гой еси, ты старый казак да Илья Муромец,
Илья Муромец, да сын Иванович!
Ты наедешь на моего чада во чистóм поле —
Не моги его убить, моги помиловать,
Хоть не ради него, да ради меня вдовы:
Еще кто меня будет под старость поить-кормить?»
Как поехал Илья во чистó поле
Да увидел молодого богатыря —
Как он ездит-то на добрóм коне,
Богатырскими утехами забавляется:
Высокó-то он палицу мечет — по-под нéбеса,
Подъезжает он на добром коне,
Во праву руку ее подхватывает,
Не пускает ее до сырой земли!
Подъезжает тут старый казак Илья Муромец:
«Здравствуй-ка, дородный добрый молодец!
Ты скажи-ка про роди́ну да про óтчину» 2.
Говорит тут Добрыня таковы слова:
«А как скажет тебе про то моя палица,
Моя палица скажет тяжелая —
Как ссеку тебе да буйну голову!»
Тут разъярилось у Ильи да ретиво сердце,
А стегал он коня да по крутым бедрам,
Разъезжалися богатыри по чисту полю,
Соезжалися богатыри в одно место,
И как ударились они палицами тяжелыми —
У них палицы пощербáлися,
Но они друг дружку не ранили!
Как разъехались богатыри во вторый раз,
Ай, ударились они саблями-то вострыми —
Как по руки да сабельки сломалися,
Но друг друга они не ранили!
Как разъехались богатыри да в третий раз,
Как ударились они копьями мурзамецкими —
А у них копьица согнулися, свернулися,
Но друг друга они не ранили!
Соскочили они да со добрых коней,
Схватилися во схваточку боротися:
Они первые-то суточки борются с утра до вечера
И другие сутки борются со вечера до утра,
А на третьи-то сорвалась у Ильи права рука,
Подвернулась у него лева нога,
И как падал старый казак на мать сыру землю,
Еще мать сыра земля да сотрясалася!
Уж как сел-то Добрыня на белы́ груди,
А он вынул-выдернул из ножен булатный нож,
Хочет вспороть Илье груди белые;
Как тут старый казак Илья Муромец
Говорит ему да таковы слова:
«Уж мне в чистом-то поле смерть не писана,
А ужели и помру я на сем месте?»
Как у него да силы вдвое-втрое прибыло,
А метал-то он Добрыню со белы́х грудей,
Как вскочил старый казак на резвы ноги,
Как сел-то он Добрыне на белы груди,
Хочет он вспороть Добрынюшке белы груди;
Да как вспомнил он Омелфино прошеньице,
Еще спрашивает про род-отечество:
«Ты скажи-ка мне про род-отечество!»
Говорит тут Добрыня таковы слова:
«А когда б я сидел да у тебя на груди,
Я не спрашивал бы, какого города,
Какого отца ты да какой матери,—
Я вспорол бы твои груди белые!»
Вынимал Илья из ножен свой булатный нож,
А хотел он вспороть Добрынюшке белы груди;
А как тут Добрыня испугался же,
Ухватил он у Ильи булатен нож:
«Я скажу тебе про родину-отечество,
Я скажу тебе про своего рóдна батюшку,
Я скажу тебе про свою родну матушку!
У меня был родный батюшка Никита, сын Романович,
Он и княжил во Рязани шестьдесят годов,
А родна-то матушка — Омелфа Тимофеевна!
Не моги меня казнить — моги помиловать,
Назовемся-ка мы братьями крестовыми,
Обменяемся крестами золочеными:
А как будешь ты мне больший брат,
А как буду я тебе меньший брат,
И мы будем ездить по чисту полю поляковать,
А и биться мы будем друг-то зá друга,
Друг-то за друга, за брата за крестового!»
Тут вставал Илья да на резвы́ ноги,
Подымал он Добрыню за белы́ руки,
Целовал он Добрынюшку в уста сахарные,
И снимали они да золоты́ кресты,
Надевали они друг на дружку их,
Да садились они на добрых коней,
Да поехали они к Рязани, славну городу,
Ко Добрыниной да рóдной матушке;
Как приехали к Добрыне на широкий двор —
Увидала их Добрынина родна матушка,
Повстречала их середи двора,
Середи двора, у красна крыльца,
Да брала она старого казака за белы руки,
Повела его да в светлы светлицы,
Посадила его за дубовый стол,
За дубовый стол — за яства сахарные,
И у них пир пошел — почестный пир!
Оставьте первый комментарий